Собака Метцгера - Страница 63

— Портерфилд слушает.

Телефон молчал. Через секунду раздался звонок. Подождав, пока он прозвонит три раза, Портерфилд снял трубку. Зазвучала неясная музыка, и записанный мужской голос произнес:

— Стойте на месте.

Стоя у телефона, Портерфилд наблюдал, как позади чемоданов уселась молодая светловолосая женщина с тремя ребятишками. Он вдруг обнаружил, что подпевает мелодии, доносящейся из аппарата. Голос снова повторил:

— Пожалуйста, стойте.

Малыш в футболке и мальчик постарше подбежали к чемоданам с криком: «Краснокожие!» Малыш уселся на один чемодан верхом, как на лошадь, и запрыгал, шлепая по кожаным бокам руками. Мамаша с тупым спокойствием наблюдала, как отпрыск, обнаружив, что на чемодане есть колесики, оттолкнувшись, проехался на ярд вперед и врезался в середину семейства японских туристов, доброжелательно смотревших на происходящее. Самый младший ребенок, девочка в красном платье с бантом, тоже пыталась вскарабкаться на второй чемодан.

— Пожалуйста, стойте, — повторил голос.

Портерфилд сжал челюсти. Девочка оказалась слишком маленькой, чтобы влезть на чемодан, она начала хныкать, и тогда старший брат, мальчик-лет десяти, приподнял сестру и посадил ее верхом, а затем принялся толкать чемодан вдоль сидений, едва не задев ногой какого-то пожилого человека, который раздраженно изучал свой билет.

— Пожалуйста, стойте. — Затем в трубке раздался щелчок, и женский голос спросил:

— Чем могу помочь?

— Я мистер Портерфилд.

— Подождите минуту.

Ребятишки возили чемоданы взад-вперед, а мамаша довольно смеялась и хлопала в ладоши. Портерфилд почувствовал, что у него сжимаются кулаки и воротничок слишком давит.

— Мистер Портерфилд?

— Да?

— Ваш билет — на стойке компании «Американские авиалинии». Не нужно становиться в очередь, пройдите сразу в зону контроля. У вас осталось несколько минут.

Положив трубку, Портерфилд ринулся к чемоданам. В этот момент старший мальчик разогнал чемодан с сестрой слишком сильно. Пролетев несколько футов, он опрокинулся, и девочка с распахнутыми в ужасе глазами упала на пол. Пять секунд она пролежала молча, потом раскрыла рот для крика. К этому времени Портерфилд был уже рядом:

— Ты в порядке, деточка? Давай с тобой поднимемся.

Он поставил девчушку на ноги, и она изумленно уставилась на него. Мамаша медленно подплыла к дочке со словами:

— Вот видишь! Видишь, что случилось!

Портерфилд взял чемодан и подошел к другому, сказав малышу, который помчался от него прочь:

— Извини, приятель, нужно успеть на самолет.

— Нет, я еще играю! — завопил ребенок.

Портерфилд обернулся за поддержкой к светловолосой женщине, но та смотрела на него обиженно и недоуменно.

— Я спешу, — сказал Портерфилд, взяв мальчика под мышки, и поставил его на пол. Тот заревел и начал брыкаться, а потом побежал к маме. Портерфилд спокойно покатил чемоданы к стойке «Американские авиалинии». За спиной слышались вопли малышей, наперебой взывавших к матери. Неожиданно кто-то толкнул Портерфилда в плечо. Обернувшись, он увидел долговязого очкарика лет тридцати с нимбом жидких волос на голове.

— Что произошло? Что вы сотворили с моими детьми?

— Ничего. Они играли и один упал. — Портерфилд отвернулся и поволок чемоданы дальше.

— Ну нет! — Очкарик схватил его за плечо.

Портерфилд снова обернулся, глаза сузились, а на губах выдавилась улыбка.

— Я опаздываю на самолет, — медленно проговорил он, — а о том, что случилось, спросите у вашей жены.

Очкарик заколебался, но все-таки повысил голос:

— Вы не имеете права так обращаться с детьми!

Рука Портерфилда быстро метнулась вверх и оказалась на плече мужчины. Со стороны это выглядело как дружеский жест, но за воротничком рубашки очкарика большой палец Портерфилда давил на трахею. Широко улыбаясь, Портерфилд наклонился к нему и заговорщицки прошептал:

— Я действительно тороплюсь и не хочу, чтобы мне мешали. Вернитесь к своей жене-корове и поросятам-детям и скажите, черт побери, что припугнули меня.

Портерфилд несколько ослабил нажим, и рот очкарика открылся, он беспомощно хватал ртом воздух.

— Убирайтесь! — шепотом приказал Портерфилд, последний раз хлопнув его по плечу.

Очкарик отступил на два шага. Постепенно самообладание вернулось к нему, и до семейства он добрался вполне развязной походкой.

— У вас есть билет на имя Портерфилда?

В ответ молодой человек в голубом блейзере со словами «Да, сэр» подал Портерфилду конверт. Внутри оказался билет на Сан-Диего через Лос-Анджелес. Долгая предстоит ночка.

— Зарегистрируйте багаж, сэр.

— Прекрасно, — пробормотал Портерфилд, получая две багажные квитанции.

— Выход номер семьдесят восемь, поторопитесь, сэр.

Портерфилд быстро прошел вестибюль, миновал детекторы металла и, не оглядываясь, поспешил к коридорам, ведущим в самолеты.

В полете он коротал время, читая журналы. В самолете не оказалось ничего, кроме ежедневников для финансистов — мучительные экономические расчеты каких-то людей, сфотографированных без пиджаков, в выглаженных рубашках с безупречными воротничками и при галстуках. Причины их шатаний из одной компании в другую были представлены как любовь к риску и новизне. В салоне также находились рекламные проспекты с фотографиями неимоверно дорогих изделий ручной работы, высоко оцененных европейскими специалистами. Можно было прочесть и специальные подписные журналы с ограниченным тиражом. Всюду валялись рекламы прекрасных отелей в городах, где Портерфилд когда-то провел немало времени — преимущественно в тропиках на океане, где огромные сооружения из стекла и стали загораживали неразбериху чумазых лачуг из металлолома и бросовой фанеры. Последний час полета Портерфилд проспал и проснулся свежим и отдохнувшим. Во время приземления он разглядывал трепещущие огни в бухте Лос-Анджелеса. Согласно билету, у него было лишь несколько минут, чтобы успеть на самолет в Сан-Диего.